«Онкологи в роли драйверов» – интервью главного врача краевого онкодиспансера Андрея Модестова для «Медицинской газеты», 17.02.2017 г.
Февраль 17, 2017
Просмотров: 611
Красноярские онкологи объявили 2017 г. Годом борьбы против рака желудка. Эта патология занимает в крае пятое место в структуре онкологической заболеваемости и второе место в структуре смертности от злокачественных новообразований. Тревожит врачей и рост показателя запущенности рака желудка: если в 2015 г. заболевание было выявлено на IV стадии в 32% случаев, то в минувшем году уже в 35%.
Инициатива «объявить войну» болезни выглядит актуальной. Однако возможность одержать в этой войне победу кажется сомнительной.
– Естественно, мы понимаем, что за один год ситуация не улучшится, поэтому никаких целевых показателей заранее не определяем. Но сама постановка вопроса и реализация большого количества образовательных и профилактических мероприятий, приуроченных к теме рака желудка, заставляет обратить на неё внимание всего медицинского сообщества и населения. Поскольку заболевание на ранних стадиях протекает бессимптомно, без профилактического обследования его выявить невозможно. Но коль скоро мы, онкологи, имеем дело с больными не на этапе выявления опухоли, а уже на этапе постановки диагноза, то, объявляя Год борьбы против рака желудка, выступаем как драйверы для специалистов первичной лечебной сети: терапевтов, гинекологов, хирургов, оториноларингологов, стоматологов, эндоскопистов. И, конечно, активно информируем жителей о факторах риска развития рака, – говорит главный врач Красноярского краевого клинического онкологического диспансера Андрей Модестов.
– Что конкретно могут предпринять врачи поликлиник, чтобы повысить показатель ран¬него выявления рака желудка?
– Прежде всего, быть внимательнее к тем пациентам, кто состоит на учёте с уже диагностированными предраковыми заболеваниями. И вообще выделить группы высокого риска развития рака желудка, чтобы включать их в программы профилактических обследований на предмет раннего выявления опухолей. Прошлый год мы про¬водили под знаком борьбы против рака трахеи, бронхов и лёгкого. Определили среди населения группы повышенного риска и включили их в скрининговую программу ранней диагностики. Правильнее назвать её программой оппортунистического скрининга, когда охватывают не 80% населения, а лишь его небольшую часть. В данном случае это мужчины старше 50 лет с индексом курения 30 и более пачка-лет. Данная категория людей отбирается в ходе диспансеризации и направляется на дополнительное профилактическое обследование: по квотам краевого минздрава им выполняется КТ органов грудной клерки.
– Андрей Арсеньевич, 500 обследованных и 6 случаев вы¬явленного рака лёгких за год – результат, который у многих ваших коллег может вызвать недоумение. Стоит ли ради этого тратить деньги бюджета при общем дефиците финансирования здравоохранения? Хотя сам факт, что минздрав региона идёт на такие траты, уже похвален. А как быть с раком желудка? Допустим, сформировали группы риска, что делать с ними дальше?
– Не соглашусь с тем, что результаты «мини-скрининга» на рак лёгкого не оправдывают при¬ложенных к этому усилий. Ведь все полтысячи обследованных получили консультации, во время которых врачи убеждали их в необходимости бросить курить, и многие сделали это. А 6 больных вовремя прооперированы.
Теперь что касается рака желудка. За рубежом подход такой: сначала проводится обследование на рак желудка с использованием неинвазивной технологии – гастропанели. Это делается на уровне первичного звена. Если по результатам анализов обнаруживается подозрение на опухоль, переходят к эндоскопическому исследованию, выполняют биопсию. И только после положительных результатов гистологии пациента направляют к онкологам.
– Задам вопрос, реально ли это в России, хотя и предвижу ответ...
– В теории, конечно, реально. Когда-нибудь. Пока же это невозможно. Гастропанелей отечественного производства нет, во всяком случае, нам об этом неизвестно. А импортные тест-системы очень дорого стоят, и в регионах, насколько я знаю, вопрос об их приобретении для массового использования даже не ставится. Красноярский край тоже не может позволить себе такие траты.
Далее, всё первичное звено должно быть оснащено не только эндоскопическими стойками и гибкими эндоскопами, но также биопсийными щипцами. А затем необходимо организовать оперативную доставку биоматериала в лаборатории онкодиспансеров для проведения гистологического анализа. Сказать, что эта задача полностью решена, пока нельзя.
– Даже если с эндоскопами проблем не будет, вряд ли вам удастся убедить всех жителей Красноярского края старше 50 лет по доброй воле на всякий случай ежегодно проходить ФГДС. Уж очень неприятная процедура.
– Да, идти по алгоритму наших зарубежных коллег – от неиивазивной диагностики к инвазивной – мы пока не можем. Но разговаривать с населением на темы сохранения здоровья, в частности, здорового желудка, можем. Используя для этого любую возможность: выступления на общешкольных родительских собраниях, в вузах, библиотеках, кинотеатрах, на предприятиях, в СМИ. Люди должны иметь представление о факторах, приводящих к канцерогенезу: возраст, неправильное пищевое поведение, низкая двигательная активность. И, кстати, после таких встреч всё-таки растёт спрос населения на ФГДС при всех минусах данного метода обследования.
Что же касается тотального эндоскопического скрининга как единственного метода своевременного выявления рака желудка или злокачественных новообразований различных отделов толстого кишечника, то в странах, где он практикуется, данные о результатах разноречивые. Есть мнения «за», но есть и «против». Снижение показателя смертности от опухолей указанных локализаций там незначительное, при том что деньги в массовое эндоскопическое обследование населения вложены очень серьёзные.
Я вообще не стал бы увязывать все успехи и неудачи онкологии исключительно с оснащённостью лечебных учреждений техникой и технологиями. Конечно, от этого зависит многое, но не менее важны, на мой взгляд, подходы к организации онкологической помощи. Причём эта помощь начинается не в стенах онкодиспансеров, а на уровне первичного звена.
Например, в Красноярском крае издан приказ регионального минздрава о порядке и сроках оказания онкологической по¬мощи, где сказано, что в случае подозрения на злокачественное новообразование у первичного пациента он в любой поликлинике региона идёт по «зелёному коридору». В срок 10–14 рабочих дней пациент должен быть полностью обследован и направлен в краевой онкологический диспансер, Такой же порядок прописан для онкодиспансера: определены сроки проведения первичной консультации, дообследования, верификации диагноза и начала специализированного лечения. С учётом очереди на госпитализацию срок сегодня составляет в среднем 43 дня.
Это пример одного региона. В других такой политики может не быть. Чтобы унифицировать подходы, необходимо, на мой взгляд, аналогичные нормативы разработать и закрепить в федеральных документах, тогда онкологи во всех субъектах РФ могли бы в своей работе опираться на них. Например, в Великобритании порядки и сроки обследования и лечения онкологических пациентов введены в Национальное руководство для врачей общей практики, и они обязательны к исполнению, что контролируется законом.
– Как-то всё шиворот-навыворот у нас. Копим тяжелобольных, чтобы потом их героически лечить. Печально, что в нашей стране построить новые корпуса онкодиспансеров, внедрить высокие технологии и обеспечить работой хирургов оказалось финансово более посильно, чем приобрести информативные тест-системы и неинвазивно проводить раннее выявление рака желудка.
- Согласен. Но на уровне регионов, как я уже сказал, эта задача нерешаемая. России необходима национальная противораковая программа и государственное финансирование в части оснащения определёнными современными методами обследования населения на онкозаболевания. Почти во всех ведущих странах такие программы есть.
Елена Буш, обозреватель «МГ».